Louvain-la-Neuve и Академгородок - история, параллели и уроки
Этот текст - моя личная история по итогам двух лет жизни в "экспериментальном" бельгийском городе для учёных, в который я попал как аспирант-демограф (и социолог) и который по своему удачному прошлому опыту жизни в аналогичном городе в России – Новосибирском Академгородке – мог обстоятельно сравнить и прочувствовать не просто как турист, но как житель и начинающий социальный исследователь.
Он о том, каким бывает «другой мир» и как вообще может быть, каким бывает зарубежный академический путь, как история приводит к возникновению совершенно новых авангардных городов, как могло бы и всё ещё может быть у нас и какие уроки могли бы извлечь мы, посмотрев на себя со стороны через призму успешного зарубежного опыта, как городская организация и городское планирование и самоуправление задают социальную и культурную жизнь города и в целом его развитие, как различаются академические миры, и всё это со сравнением карт, планов, застройки, транспортной инфраструктуры, мест отдыха и общения, с малоизвестными, но важными нюансами федеративного внутреннего устройства и управления Бельгии.
Преимущественно текст будет интересен жителям и исследователям Новосибирска и Академгородка (на которых и ориентирован, поскольку ключевые уроки, сравнения и предложения - для нашего наукограда подобного типа), а также жителям других российских наукоградов, хотя также может заинтересовать и просто исследователей, интересующихся жизнью за рубежом, практиками организации городской жизни и сравнения российского и европейского авангардного городского планирования.
Этот текст изначально был написан для портала "Академгородок 2.0", где опубликована сокращённая и более лаконичная версия сугубо о сравнении, в то время как эта включает бОльший экскурс в историю, в студенческую жизнь этого уникального города и мой личный академический опыт, а также много моих и исторических фотографий и ряд сравнительных карт, которые я сделал дополнительно, чтобы лучше показать различия между "научными городками"
Путь в Louvain-la-Neuve
Началось всё с того, что в 2015-м году я с отличием окончил магистратуру НИУ-ВШЭ по демографии и выбирал свой дальнейший академический путь как учёный-демограф. Варианта было два: аспирантура НИУ-ВШЭ с ведущим в России Институтом демографии, либо аспирантура зарубежного университета. Перебирая доступные для подачи в летний сезон зарубежные университеты (которых в части демографии относительно значимых центров в Европе всего несколько), я остановился на бельгийском Université Catholique de Louvain (UCLouvain), поскольку в нём было доступное в данный момент объявление, не требовался сертификат английского (который у меня появится в том же году позже), была довольно комфортная стипендия, демографический центр с давними традициями и некоторыми уважаемыми профессорами, которых я знал по публикациям, а также был довольно привлекательный, насколько можно было судить по фотографиям, университетский город, к которым такого типа у меня после четырёх лет жизни в общежитии НГУ осталась большая привязанность. Рассуждая по общей логике, что российская наука - это, конечно, хорошо, но с ней я уже хорошо знаком и, коли есть возможность получить зарубежный опыт в приличном зарубежном демографическом центре (коих в Европе всего несколько), грех этим не воспользоваться.
Изначальные итоги подачи были несколько обескураживающими: «сожалеем, у нас два места с финансированием, а Вы третий по списку, поэтому удачи в следующий раз». Вследствие чего мне оставалось идти в аспирантуру ВШЭ, куда я также подался параллельно и куда удалось пройти на специальную программу «Академической аспирантуры», которую Университет стремится идейно приблизить к зарубежным программам. Итоги первого года были хотя и положительными, но в некоторых вопросах огорчающими: с необходимостью посещения пар (внедрение Минобра недавних лет) и при этом отсутствием среди них курсов по своему профилю и выбору, релевантных собственной теме, и с довольно постоянным бюрократическим давлением, которое плохо принималось всей аспирантской группой (в которую слили для посещения занятий и удобства контроля всех 16 аспирантов социологии и демографии, не делая различий по парам и профилям).
В то же время ровно через год после поступления неожиданно для себя я получил письмо из бельгийского UCL, в котором сообщалось, что один из сотрудников центра временно выбыл по семейным обстоятельствам и, поскольку я был следующий в списке, то они приглашают меня, но с условием, что финансирование мне гарантируется только на первый год аспирантуры, а дальше всё зависит от результатов подачи на конкурс в научном фонде. Отказаться от возможности такого уникального опыта было трудно, и я покинул ВШЭ с целью попробовать опыт зарубежной аспирантуры. С учётом двух месяцев на оформление учебной визы я прибыл в городок Louvain-la-Neuve в первых числах декабря 2016 г. Холодного заснеженного декабря в Новосибирске, умеренно холодного декабря в Москве и совершенно по-сентябрьски (для Новосибирска) тёплого декабря в Бельгии.
Louvain-la-Neuve в числах, географии и административном устройстве
И с этого момента хотелось бы поподробнее рассказать о городе Louvain-la-Neuve, который по-русски можно называть «Новый Лувен» или «Новый Лёвен» (об этом далее). Прежде всего, это совершенно и в буквальном смысле «новый» город – первый новый город в Бельгии (стране с довольно ранней по мировым меркам урбанизацией) за 500 лет и заложенный всего лишь в 1968 г. Архитектурно город не имеет совершенно ничего общего с остальной страной с её историческими городами и предстаёт централизовано спланированным модернистским проектом с элементами конструктивизма и футуризма, и из-за этого на фоне остальной страны даже кажущийся в определённой мере «родным» выходцу из б. СССР, глаз которого привык к стандартизованной однотипной застройке всего города в едином стиле с одинаковыми жилыми домами и конструктивистскими зданиями учреждений.
Вид на центр города с торговым центром, Ж/Д-станцией, административным корпусом университета (здание с арками) и площадью при нём, на заднем плане видно искусственное озеро
В то же время, хотя город относительно небольшой (ночная численность населения оценивается в 20 000 человек, дневная – до 50 000, что примерно соответствует планируемой численности населения Академгородка в момент его закладки и примерно сопоставимо с «Верхней зоной» в настоящий момент), он, с одной стороны, достаточно сильно концентрирован – это достигается тем, что город фактически пешеходный и априори строился как пешеходный и с возможностью достичь всех ключевых мест без общественного транспорта (при этом весь центр города выстроен на огромной бетонной плите, а автомобильное и Ж/Д-движение заведено под землю и «выгнано» на жилые окраины города) – а, с другой стороны, город достаточно заметно разбросан на окраинах, что обусловлено тем, что лишь часть населения города живёт в многоквартирных (и при этом малоэтажных) домах, в то время как основная часть местного населения живёт в индивидуальных домах на окраинах, при этом сами дома, как правило, выстроены в линии впритык друг к другу и имеют каждый с обратной от улицы стороны небольшой участок земли, который, как правило, используется под газон и цветы, но в некоторых случаях автору доводилось видеть там и полноценные огороды.
Louvain-la-Neuve и Академгородок, сравнение территорий в едином масштабе, слева видны многочисленные паутины улиц из частных домов, точкой отмечена конечная Ж/Д-станция в городе, там же находится административный корпус университета, университетская площадь, ТЦ и основная концентрация заведений общепита; карта не отражает многочисленных зелёных насаждений LLN
И такое компактное территориальное устройство города, конечно, хочется отметить как очень удобное и комфортное для жизни.
В то же время довольно специфическим является административное устройство города. Административно в рамках коммуны (наименьшее муниципальное образование в Бельгии) город является частью образования «Оттиньи-Лувен-ла-Нёв», треть из 30 000 собственного населения которого проживает в соседнем городе Оттиньи, находящемся на ответвлении Ж/Д-ветки от главной магистрали Брюссель-Люксембург (сам город расположен в 30 км к югу от Брюсселя, что фактически равно расстоянию от Академгородка до центра Новосибирска, и от центра Брюсселя до городка пересекается за 30-40 минут на электричке, отправляющейся с интервалами в 30 минут), ещё треть – в соседних ещё более небольших городках и оставшиеся 10 000 – непосредственно местные постоянные жители города. При этом, хотя собственное местное население города насчитывает 10 тысяч, ещё столько же приходится на учащихся, которые проживают в городе на время учёбы. И ещё до 30 тысяч человек, как считается, прибывают в город в дневное время для учёбы или работы из соседних регионов и остальных частей страны (в т.ч. из Брюсселя – например, в нашем институте были люди, которые каждый день приезжали из Брюсселя) – такая маятниковая миграция обусловлена тем, что данный город-университет является главным студенческим центром всей франкоязычной части Бельгии, насчитывающей порядка 4,5 млн человек (для сравнения: Новосибирская область – 2,6 млн. чел., вместе с миграционно связанными Алтайским краем и Кемеровской областью – 7,7 млн. чел.).
Половозрастные структуры Советского района г. Новосибирска и наукограда Кольцово по данным переписи населения 2010 г. (более актуальные данные недоступны): заметен больший вклад молодёжи в Советском районе Новосибирска на фоне России в целом, несмотря на то, что непосредственно университетская часть составляет лишь порядка 6% населения района (также может объясняться внутригородской миграцией молодёжи).
Половозрастная пирамида бельгийской коммуны «Оттиньи-Лувен-ла-Нёв» на начало 2020 г., распределение 30 тыс. человек, зарегистрированных по месту проживания, из которых на университетский город приходится порядка трети населения, а среди молодёжи коммуны – порядка половины.
Таким образом, в рамках коммуны (ближайший аналог у нас – муниципальный район) городу фактически предоставлено местное самоуправление (на пару с соседними ещё более малыми городками) – минимальный уровень административной единицы, на котором в собственный бюджет образования поступают собственные налоги и избирается собственный глава. Из налогов в Бельгии в бюджет коммуны зачисляется налог на собственность, а сама коммуна может устанавливать надбавку к налогу на доходы, которая пойдёт в местный бюджет (это, однако, считается небольшими доходами и составляет лишь половину бюджета коммуны, в то время как вторая половина, всё равно, поступает из вышестоящих бюджетов). В части выборности стоит отметить различие устройства по стране: так, если во Фландрии (нидерландоговорящая часть Бельгии к северу) мэр коммуны назначается вышестоящими властями Фландрии, то в Валлонии (франкоговорящая часть Бельгии к югу) мэр коммуны выбирается победившей в данной коммуне партией (об особенностях федеративного устройства Бельгии ещё будет сказано дальше). Помимо этого, в каждой коммуне также имеется муниципальная коллегия (местное правительство) и муниципальный совет, в который проходят прямые выборы депутатов на 6 лет. Даже маленькие коммуны по нескольку тысяч человек могут выбирать 7 депутатов (минимальное число) в муниципальный совет. Всё это в целом делает достаточно «живой» местную политику, особенно с учётом того, что город характеризуется концентрацией высокообразованного населения с достаточно высоким уровнем доходов, несмотря на большую долю учащихся в населении.
На примере обыденной жизни автору этих строк удалось прочувствовать на себе «местную политику», когда в 2017 г. решался вопрос о расширении торгового центра в городе. Двухэтажный торговый центр в формате «молла» здесь – самое крупное здание, значительно влияющее на жизнь людей, а его компания-владелец – самый финансово обеспеченный игрок в городе (и достаточно крупный игрок в стране). При этом вопрос земли и пространства в таком компактном и умышленно пешеходном городе является очень острым, а расширение и так большого ТЦ увеличит транспортную нагрузку на въезде в город и вдобавок плохо скажется на возможностях местных малых предпринимателей, которые будут вытеснены из торговли крупными массовыми ритейлерами (из-за чего ещё и пострадает разнообразие улиц города, которое во многом складывается из смеси жилых домов и малых магазинчиков). По этой причине расширение ТЦ инициативной группой горожан было вынесено на городской референдум, на котором при явке в 20% против расширения ТЦ (которое ожидалось по площади практически в два раза и перекрыло бы примыкающую Ж/Д-платформу, представляющую собой большой открытый участок пространства) высказалось 80%. И хотя финальное решение о разрешении или не-разрешении строительства здесь лежит на властях провинции (региона, по аналогии с Россией), а референдум на муниципальном уровне носит консультативный характер, ни в 2017-м году, ни в 2018-м, пока автор этого текста мог наблюдать, ни к настоящему моменту, насколько получилось установить, компания-владелец ТЦ больше так и не вернулась к вопросу расширения. Так сработало представительство интересов жителей города на уровне муниципалитета.
Однако ещё один важный момент административного устройства города, исключительный не только для Бельгии, но и в целом крайне редкий по миру – это наличие всей земли города в собственности университета. Да, у муниципалитета есть мэр и город-университет – крупнейшая и доминирующая часть муниципалитета. Но фактическая власть в городе по праву собственности на землю принадлежит единолично университету. Университет сдаёт всем землю под символическую плату на срок до 99 лет, и при этом контролирует единообразие стиля застройки (существуют правила вплоть до того, какой угол могут иметь крыши возводимых жилых домов), территориальное планирование города (о чём иногда бывают споры с муниципалитетом, который часто обвиняется университетом в недальновидности планирования), что в нём строится и все прочие вопросы земельной собственности в городе. Любое разрешение на строительство чего-либо в городе прежде всего согласовывается с университетом и, насколько автор этого текста за 2 года жизни в городе мог субъективно заключить, до настоящего момента за все первые 50 лет жизни города «руководящая роль» университета только способствовала формированию и развитию гармоничной городской среды. Город постепенно растёт, он не законсервирован университетом, в нём постепенно возводятся новые здания и постепенно растут кварталы, однако это происходит в чрезвычайно контролируемом и осторожно планируемом русле. Одним из последствий чего, впрочем, выступает довольно высокая стоимость жилья – более высокая, чем можно снять в Брюсселе, миллионной столице Бельгии и ЕС – что вызвано значительным превышением спроса над довольно неспешно растущим предложением.
Louvain-la-Neuve: история университета как отражение истории Бельгии или как рождаются города
Такое существование университета продолжалось до 1960-х годов, когда Бельгию потрясло невероятное даже для современного взгляда национальное размежевание. 130 лет своего независимого существования официальным языком страны был французский, языком элиты, власти и образования – французский, высшее образование было доминирующе франкоязычным – и это всё при том, что франкоязычное население составляло лишь треть всего населения страны (остальные 2/3 составляли нидерландоговорящие, которые боролись за свои права, но отвоёвывали их достаточно медленно). Но, поскольку социально-экономическое развитие, рост грамотности и образованности, закономерное снижение влияния церкви (длительное время главного фактора, объединяющего население в Бельгии) и изменение равновесия экономических центров (прежде богатый горно-промышленный франкоязычный юг по мере истощения ресурсов и выноса добычи и ресурсообработки в другие страны стал приходить в упадок и проигрывать поднимающемуся на международной торговле и секторе услуг нидерландоязычному северу) привели к тому, что со стороны на протяжении более чем века дискриминируемого нидерландоговорящего большинства возник решительный запрос на выравнивание прав и возможностей. На равенство в образовании, прежде всего: да, нидерландский язык уже был сделан официальным во Фландрии, но французский оставался официальным во всей Бельгии, настолько, что даже конституция страны всё ещё не была переведена на нидерландский. Ощущая себя гражданами «второго сорта», но будучи при этом большинством и обладая всё более динамично развивающимися экономическими центрами и наблюдая, как стремительно переходит на французский их прежде традиционно нидерландоговорящий Брюссель, фламандцы начали протестовать. Как и во многих странах Европы, 1960-е начались волной студенческих протестов и в Бельгии: конфликт возник вокруг самого главного и сильного университета страны – Католического университета Лёвена, который находился в нидерландоговорящем фламандском городе, но при этом также преимущественно вёл образование на французском (хотя имелось и образование на нидерландском). Протестующие в разных городах фламандцы потребовали, чтобы высшее образование в Лёвене (равно как и по всей Фландрии) было переведено исключительно на нидерландский. Несколько лет конфликт не мог разрешиться, не могла уладить его и церковь, пока в конце 1960-х политические силы Бельгии не пришли к одному наиболее устраивающему всех варианту: поделить страну.
Мирно на три практически независимых региона в рамках одного королевства (поскольку и те, и другие воспринимали себя прежде всего как «бельгийцев») – нидерландоязычную Фландрию, франкоговоряющую Валлонию и официально двуязычный (но фактически на 80% франкоязычный) Брюссель, де-факто выступающий как самостоятельный эксклав Валлонии. Каждая из трёх единиц получила собственные правительство и парламент (по языковой границе поделились на две части и политические партии), и собирает основную часть налогов на своей территории. Федеральное правительство управляет полицией, армией, судебной системой, международными отношениями, почтой, немногочисленными госпредприятиями и некоторой частью здравоохранения, в то время как все иные и прочие вопросы решаются упомянутыми выше тремя регионами самостоятельно, что де-факто приводит к существованию практически трёх государств внутри одного на правах полноценной федерации. При этом заметная часть полномочий и некоторые налоги также делегированы на уровень и вовсе муниципалитетов, а в самой стране с каждым десятилетием от федерального правительства языковым регионам и муниципалитетам в рамках них передаётся всё большая часть полномочий и сбора налогов: в 80-х собственные правительство и парламент получил Брюссель, в 90-х в пользу официально федеративного государства (из прежде формально унитарного) была переписана конституция и коммунам и регионам были переданы новые полномочия по налогам, в 2000-е был расширен список полномочий и собираемых регионами налогов, в 2010-е регионы получили ещё большую налоговую независимость, право управления семейной политикой, а парламент страны стал собираться как соединение парламентов регионов в противовес ранее отдельным выборам. Федеративность в стране чувстствуется, в настоящее время бельгийцы уже говорят о ней с гордостью и это, конечно, хочется отметить как уроки, которые для ускорения своего развития (и создания возможностей для развития в регионах) могла бы перенять федерация Российская.
Впрочем, стоит также отметить и побочный эффект такого языкового размежевания – разделение и науки тоже. Два государственных научных фонда (каждый – для учащихся только своего региона), два не общающихся друг с другом научных сообщества. Франкофоны ведут общение с французами, фламандские учёные – с нидерландскими. Фламандцы зачастую владеют нидерландским, французским и английским, валлонцы – часто только французским, хотя в последнее время всё чаще и английским, что тем не менее не становится поводом к общению с коллегами из противположного региона: жива ещё память о «разводе» 1960-х и живы взаимные обиды. У фламандцев – о дискриминации, что закончилось лишь исторически недавно и на памяти живых поколений, у валлонцев – схожая с обидой россиян на украинцев обида на «развод» и национализм народа с общим для всех прошлым, комплекс утраты своего привилегированного положения, гордость за французский язык, обида, что фламандцы выгнали из своих городов образование на французском. Фламандские учёные на вопрос «почему не общаетесь?» отвечают, что валлонцы не говорят по-английски, а валлонцы на этот же вопрос автора (заданный в неформальной обстановке) по-английски отвечают, что это «сложный вопрос» (хотя и действительно в нашем институте английским владела примерно половина коллектива, в основном более молодая). В экономически процветающей ныне Фландрии самой популярной партией со стабильными 1/5 мест в парламенте и лозунгом «хватит кормить Валлонию» являются фламандские консерваторы-сепаратисты, в знававшей лучшие времена Валлонии же достаточно стабильно лидируют социалисты с призывами к перераспределению от богатых регионов к бедным.
Что ещё здесь важно, так это то, как разделение Бельгии началось с разделения Католического университета Лёвена. По итогам переговоров 1960-х франкоязычное сообщество университета согласилось его покинуть, но при одном условии – что, поскольку это переселение не добровольное, то власти Фландрии профинансируют строительство нового университетского города. Так и произошло, и в 1968 году властями новообразовывающегося города-университета был выкуплен участок земли с полями и лишь тремя фермами (дома которых стоят до сих пор) в небольшой аграрной коммуне к югу от Брюсселя.
Одна из табличек в парках города, сообщающая о том, что на этом месте раньше были фермы, а небольшой сохранившийся участок леса носит название «Маленькая Сибирь», фото автора
Столкновения с полицией фламандских студентов в Лёвене, выступающих за изгнание франкофонского сообщества, 1968, фото с неофициального сайта истории университета
Строительство города наиболее активно происходило с 1970-е гг., но также не останавливалось и в последующие периоды. В 1975-м у города появился Ж/Д-вокзал и главный университетский корпус, крупнейший на тот момент в Европе циклотрон (ускоритель частиц) и ряд лабораторных корпусов, в 1979-м официально завершён переезд университета, в 1980-е появилось искусственное озеро и ещё ряд корпусов, в 2001-м – концертный зал и кинотеатр, в 2005-м – торговый центр, в 2010-е были расширены зелёные насаждения и жилые кварталы.
Возведение площади наук и лабораторных корпусов, 1972, фото с сайта истории университета
Строительство университетской площади и центральных корпусов университета, 1976, фото с официального сайта университета – видна бетонная плита, на которой выстроена вся центральная часть города и под которой проходят автомобильная и Ж/Д-дороги
Завершение строительства вокзала и подведение к городу выделенной железнодорожной ветки, 1975, фото с сайта истории университета
Завершение строительства ещё ряда учебных корпусов, церкви и озера (хорошо заметно возвышение бетонной плиты города над уровнем поверхности), 1984, фото с сайта истории университета
Гран-плас или «великая площадь», вторая главная площадь города помимо университетской, на заднем плане видны кинотеатр и концертный зал (открыты в 2001 г.), сама площадь в летнем исполнении «Louvain-la-plage», букв. «Пляж-Лувен» – несмотря на бетонное покрытие площади, в летний период на площади на месяц насыпается искусственный песок и расставляются зонты и лежаки, а также палатки с продажей продуктов и напитков, в совокупности позволяющие жителям отдохнуть с друзьями и семьями на импровизированном пляже, фото 2018 г. из открытого источника (автор застал пляж в непосредственно данном виде)
Современная карта города: красным отмечены учебные и административные строения, синим – общежития, жёлтым – спортивные учреждения, зелёным – зелёные насаждения, серым – строго пешеходные улицы (весь центр и ряд улиц дальше от него), фото с пометками автора
Вид на внутренний двор одного из жилых домов в один из редких дней, когда выпадает снег, январь 2019 г., незадолго от до отъезда автора текста
Вид на типичную жилую улицу города, январь 2019 г., продолжительность «снежного» сезона в городе редко превышает одну неделю в году
Она же летом, с другого ракурса, фото автора
Так по итогам конфликта 60-х старый Католический университет Лёвена («Лувена» по-французски) оказался разделён на два новых университета, разделяющих одно и то же название, но на разных языках: старый университет нидерландоязычного сообщества получил название Katholieke Universiteit Leuven (KUL), новый университет в городе Louvain-la-Neuve (буквально «Новый Лувен») получил название Université catholique de Louvain (UCL\UCLouvain), что до сих пор создаёт путаницу в русском, английском и иных языках, поскольку при переводе на любой язык оба университета имеют совершенно одно и то же название. Аналогичный раскол произошёл также и со Свободным университетом Брюсселя, обе части которого, впрочем, после раздела остались в Брюсселе ввиду официального двуязычия последнего.
Новый же город-университет стал главным студенческим центром франкоязычной части Бельгии и воплотил в себе многие экспериментальные градостроительные идеи и экспериментальную форму правления, когда фактически во главе города находится университет.
Много улиц и зданий в городе названы в честь деятелей науки и искусства, сам город дал достаточно много пространства для воплощения идей архитекторам (в рамках единого архитектурного стиля, впрочем), по всему городу многочисленные университетские здания перемежаются с кафе и ресторанами, с барами (учитывая пиво как национальный бельгийский напиток и существование в настоящий момент на 11 млн человек нескольких сотен сортов, а в прошлом, как считается, число сортов пива в стране шло на тысячи, поскольку свой сорт варили в каждой отдельной церкви) и общежитиями, с небольшими зелёными уголками и с просто жилыми и общественными зданиями, создавая таким образом непрерывную и практически равномерную городскую ткань, в которой нет единой точки, в которой сконцентрирована вся активность города, в то время как остальные части города пустовали бы.
Хотя жилые окраины города, состоящие из частных домов, можно назвать относительно тихими «спальными районами», они расположены не так далеко от центра и порой студенческая активность доходит и до них, особенно, с учётом того, что только половина учащихся проживают в общежитиях (при стоимости последних порядка 200 евро в месяц), в то время как вторая половина снимает комнаты в жилых домах со средним уровнем платы порядка 400 евро в месяц за комнату (и 600-1000 евро в месяц для тех, кто снимает квартиру целиком).
В городе также присутствует несколько начальных и средних школ, для украшения улиц разбросано много объектов современного искусства, местами присутствуют заметные зелёные массивы, хотя наибольшее впечатление на автора произвела, безусловно, пешеходность города, в создании которой, как считают некоторые, планировщики города вдохновлялись британским университетом Ланкастера, который был заложен лишь несколькими годами ранее города Лувен-ла-Нёв, однако который исходил из аналогичного принципа – создания «коридорной» главной пешеходной улицы, выполняющей роль «позвоночника» города и соединяющей в одном «туннеле» университетские, общественные и жилые строения.
Кроме того, можно отдельно отметить «Научный парк», сопоставимый по размеру с площадью, занимаемой институтами в Академгородке, и включающий большое количество лабораторных корпусов (преимущественно естественные и математические науки, в меньшей мере иные факультеты), циклотрон и бизнес-инкубатор, идейно схожий с «Академ-парком».
Louvain-la-Neuve и студенческая жизнь: глобализованный «Вавилон», английский «лингва франка» и как университет объединяет студентов по увлечениям
Наконец, отдельно хочется также рассказать про некоторые нюансы студенческой жизни в городе. Прежде всего, в студенческом плане город представляет собой настоящий «Вавилон»: удивительную смесь учащихся из невероятно большого количества стран с особенно многочисленными сообществами выходцев из Италии и Латинской Америки, речь которых можно просто на улице услышать достаточно часто. В меньшей мере – другие страны Европы. Заметная часть учащихся также приходится на Ближний Восток и страны Африки. Из Восточной Европы достаточно крупным и заметным является польское сообщество. С территории б.СССР автору за два года жизни по опыту общения с меняющимися соседями, коллегами, а также по опыту посещения курса французского языка (для англоговорящих учащихся разного возраста) довелось встретить лишь представителей Грузии, Молдовы и Киргизии, а также за все два года лишь одного человека из России (польское сообщество учащихся, для сравнения, насчитывает десятки). Какую долю составляют среди учащихся собственно бельгийцы, автору даже сложно установить, однако явно можно сказать то, что на уровне магистратуры и выше доля иностранцев исключительно высока и, по меньше мере, сопоставима с долей местных, а среди аспирантов иностранцы побеждают в конкурсах на поступление явно намного чаще, чем местные.
И в этом плане, безусловно, ощущается большое преимущество данного студенческого центра: когда живёшь в таком фантастически многоэтничном городе, с экофутуристичной архитектурой и пешеходной планировкой, с современной молодёжью из разных стран (и особенно в качестве соседей по дому), разной, но благодаря глобализации уже во многом похожей, и которая может общаться на одном языке (автору доводилось общаться по-английски даже с выходцами из Ирана и Кубы, которых тут и при этом англоговорящими обычно не ожидаешь), с городом, который «дышит» духом молодёжи и регулярно проводит какие-то ориентированные на молодёжную жизнь мероприятия (будь то велозабег и уличная вечеринка на весь город, обустройство каких-то городских пространств под массовые сборища по разным поводам с временными палатками разнообразной еды и питья), то чувствуешь себя в будущем, будто весь мир объединился в одной дружелюбной комфортной среде в одном месте и все различия между странами и народами стали декоративными. Такой глобализованной многоэтничности, конечно, стоит признаться, очень не достаёт в российских университетах. И эта особенность даёт университету и особенно заметный интеллектуальный капитал в виде специалистов из разных стран мира, которые в итоге остаются жить и работать тут. При этом, что любопытно, всё больший акцент в последние годы смещается в сторону приёма аспирантов (и частично по некоторым программам магистрантов) на английском языке: так взяли автора этого текста, так взяли и многих его коллег-аспирантов и пост-доков, и некоторых соседей-магистрантов. Уже сейчас порядка половины научных мероприятий и выступлений в университете по крайней мере в социально-экономических областях и демографии проводятся на английском, уже в нашем коллективе из 16 аспирантов и пост-доков порядка трети были взяты без знания французского языка – в регионе и стране, где традиционно и ревностно доминировал французский язык и где с большим сопротивлением начался переход на английский (позже и труднее, чем в той же Фландрии, где аспирантура и преподавание на английском уже стали нормой). Но что изумило автора ещё больше – что из огромной массы учащихся, которые поступают в университет по разным программам и приезжают преимущественно со знанием французского на том или ином уровне, среди магистрантов и аспирантов фактически все способны общаться на английском (в основном исключение составляют только учащиеся из Африки, которые чаще всего владеют только французским, будучи в том числе и аспирантами), таким образом, что город не просто многоэтничный – он при этом фактически и билингвальный. Когда автор этого текста приходил в банк или в магазин, или за какой-то бюрократией в университет (которой, однако, в университете много), практически всегда и практически в любом месте ему отвечали по-английски. Хотя, конечно, среди бакалаврских программ обучения на английском пока нет и среди магистерских программ это тоже пока лишь отдельные курсы, на которые зачастую приезжают студенты по обмену из других стран (но при этом из любых стран, кроме собственно англоговорящих, выходцев из которых в городе почти нет). Только аспирантура пока доступна полностью на английском языке (с некоторыми бюрократическими процедурами при этом на французском), с единым конкурсом на стипендии от научного фонда Валлонии как для заявок на французском, так и для заявок на английском.
Кроме того, при всём богатстве студенческой жизни города в ней есть ещё один интересный и достаточно самобытный элемент, в котором соединяется координация университетом «сверху» и энтузиазм студентов «снизу» - т.н. “kot-a-projet” («kot» - бельгийское название общежитий, «projet» - соответственно, проект, что в сумме означает «общежития, объединённые по проектам»). Это форма объединения студентов по различным формам деятельности, когда студенты, занимающиеся одной и той же деятельностью, совместно проживают, а университет при этом позволяет им поселиться вместе (в городе даже есть целая улица из таких «проектных общежитий»), в некоторых случаях финансирует их деятельность и может давать им скидки на жильё в качестве субсидии на осуществление чего-то общественно полезного. При этом такие объединения бывают по очень разным темам – это искусства, культура и кино, спорт и танцы, какие-то группы специализируются на помощи инвалидам, пожилым и на интеграции мигрантов, другие занимаются наукой и техникой, третьи занимаются вопросами красного креста и правами человека, четвёртые занимаются экологией и природой, пятые просто представляют собой объединения выходцев из различных регионов (например, довольно известно своими вечеринками объединение поляков).
Читатель может задать вопрос: чем же отличаются эти объединения от обычных студенческих ассоциаций, которые имеются у нас? Ответ: большей вовлечённостью университета в создание условий для объединения студентов (например, возможность активистам одной деятельности поселиться вместе), финансированием социально-гуманитарной направленности студенческих объединений (когда у студентов есть энтузиазм помогать каким-то социально незащищённым или нуждающимся группам и им достаточно совсем небольшой поддержки от университета, чтобы начать это делать) и большей свободой тематических объединений (например, помимо традиционных клубов по увлечениям типа кино и спорта официально имеется клуб «дегустаторов пива», которому университет предоставляет возможность собраться в помещении и где участники за небольшую сумму участия в 1-2 евро получают возможность коллективно распробовать небольшими порциями некоторое количество сортов, при этом не доходя до состояния алкогольного опьянения, за чем следят соответствующие студенты-кураторы со старших курсов, которые в то же время рассказывают участникам об истории и особенностях каждого сорта).
Однако участие города-университета в социальной жизни не ограничивается студенческими объединениям: раз в год в городе проводится т.н. «24-часовой велозабег», в котором в город стекается в два раза больше людей, чем обычно. На первом этапе данного мероприятия днём многие улицы города перекрываются для участников велозабега (которые могут быть самыми разными – профессионалы, любители или участники на карикатурных велосипедах, для которых есть отдельный заезд), который длится несколько часов, в то время как на втором этапе по окончании забега в вечернее время город превращается в невероятного размера самое масштабное в году тотальное пространство для празднеств: в городе под открытым небом ставится огромная арена с музыкой, а многие улицы города покрываются временными кафе, точками хот-догов и бургеров и пивными. Днём город занимается спортом, вечером и ночью – в прямом и переносном смысле «гуляет» настолько масштабно, как не делают даже большие города-миллионники. При этом нельзя сказать, что администрация города допускает какой-то беспорядок: по всему городу ключевые улицы перекрываются ограждениями, на которых, как на входе в ночной клуб, всех через них проходящих досматривают и проверяют сотрудники правопорядка, которые тщательно следят за тем, чтобы не было людей в заметном состоянии алкогольного опьянения и чтобы никто не проносил в зону мероприятий свой алкоголь и какие-либо опасные предметы. Общее отношение администрации города-университета к алкоголю можно охарактеризовать как, с одной стороны, либеральное и позволительное, но с другой – не беспечное и достаточно твёрдое в той мере, чтобы не доходило до беспорядков.
Пример концертной зоны на вечерней части «24-часового велозабега», фото автора с дальней окраины территории, которая помимо данной площадки также включает ряд городских улиц и площадей, забитых людьми примерно в такой же мере
Индийский фестиваль красок в Louvain-la-Neuve, университетская площадь, 2018, фото автора
Рождественский рынок на университетской площади рядом с фонтаном, декабрь 2017 г., фото автора – данная площадь достаточно часто используется для возведения временных рынков, как в праздничные дни зимой, так и нередко в выходные дни летом
При всё этом, опять же, город не ограничивается «современной» молодёжной культурой, но имеет и «классические» мероприятия: так в городе, в частности, действует и собственный любительский оркестр, по исполнению который можно легко принять за профессиональный. На представлении оркестра в концертном зале в 2017 г. автору довелось присутствовать на концерте, который, к удивлению автора, был специально организован в честь столетия революции в России, и включал невероятного уровня исполнение произведений П. Чайковского, С. Прокофьева и Д. Шостаковича, при скромной входной цене в 7 евро для учащихся и 13 евро для остальных, а также при отсутствии запрета на видеосъёмку, что позволило автору записать ряд фрагментов концерта, с одним из которых можно ознакомиться ниже:
Кроме того, в 2017 г. ко Дню Социолога в НГУ автором для своей кафедры, с которой он в прошлом выпустился, было записано небольшое обзорно-юмористическое видео о городе, с которым также можно ознакомиться ниже:
2 года жизни и прощание с городом
В декабре 2016 г. в качестве аспиранта (PhD student) автор этого текста прибыл в город с изначальным финансированием на год и необходимостью далее бороться за финансирование на конкурсной основе. Тема диссертации была сформулирована как «Пожизненное беспартнёрство и повторяющиеся парнёрства в развитых странах» и была направлена на изучение факторов растущей доли людей в развитых странах, которые на протяжении жизни остаются без постоянного партнёра, и как этот феномен взаимосвязан, прежде всего, с уровнем гендерного неравенства на уровне индивидов и стран (большой корпус литературы, например, указывает, что доля окончательно одиноких людей среди развитых стран выше, прежде всего, там, где общество и государственные институты сильнее всего препятствуют возможностям женщин совмещать семью и работу, хотя это и не единственный фактор).
Первый год был использован на чтение и отбор литературы и проработку методологии исследования. Поскольку каждому аспиранту в университете выделяется своё фиксированное рабочее место в офисе (обычно в кабинетах на 2-3 человека), то и автор также получил таковое в кабинете, соседом по которому по удивительному совпадению оказался добрый и немного застенчивый грек, занимающийся вопросами рождаемости и религии, закончивший в этом городе магистратуру и потому вполне свободно говорящий по-французски, но немного менее свободно и с колоритным греческим акцентом – по-английски. С ним всегда было приятно пообщаться и особенно приятно было обсудить языки и алфавиты (начиная с того, как вы пишите свои имена каждый своим алфавитом прописью, и как похоже, но по-разному это выглядит), впрочем, как и другие межкультурные темы.
Вид из коридора здания факультета экономических и социальных наук, 2017, фото автора
Также очень приятным и душевным оказался коллектив института демографии, в котором особенно хочется отметить дух самоорганизации, когда с некоторой периодичностью зимой и летом институт проводит так называемые «побеги» (“retreat”, устоявшийся для этого термин в английском) от цивилизации за город или в какие-то природные места с целью укрепления общего духа и обсуждения науки в неформальной обстановке (подобные вещи, хотя, стоит заметить, были и когда автор работал в ВШЭ) и с более неформальным обсуждением деятельности института. Такие мероприятия могут включать шашлыки («барбекю») на природе, внутреннюю мини-конференцию (совместно, например, с экономистами, как это было) в гостевом доме в деревне зимой или «планёрку» по рабочим вопросам института в небольшой деревенской гостинице у реки.
В то же время нельзя сказать, что наш институт был богатый: собственного финансирования для аспирантов у института нет, оно целиком получается либо с грантов, выигранных по заявкам на проекты, либо самими аспирантами индивидуально в том же научном фонде. Хотя некоторые другие университеты Бельгии могут позволить себе сразу гарантировать аспиранту все 4 года финансирования, наш, всё же, в этом плане более скромный (как и в числе набираемых аспирантов, которых у нас на демографии было лишь 8 всех годов обучения, в то время как в некоторых других бельгийских университетах на подразделение может приходиться значительно больше аспирантов) и потому у нас автору этого текста также необходимо было на общих условиях подаваться в научный фонд франкоязычной части Бельгии, в котором на все социальные науки вместе взятые на всю франкоязычную часть Бельгии (а это порядка 4 млн человек) в год выделяется лишь 10 стипендий. На которые каждый год со всего мира подаётся 100 заявок.
Первая попытка – и при оценке заявки «А-» («5-» по-российски) оказалось всё равно недостаточно. Что делать? Неожиданно от научной руководительницы приходит сообщение с сюрпризом: поскольку моя текущая работа по итогу первого года позитивно оценена в рамках института, институт решил дать мне «второй шанс», выделив финансирование ещё на один год с удачно освободившихся по одному из выигравших грант сотрудников средств. С новой попыткой подачи в следующем году. Так работа над диссертацией была продолжена и автор постепенно начал делать наброски первой главы и первые предварительные расчёты, взяв за основу крупное межстрановое панельное обследование Generations and Gender Survey (GGS), достаточно уникальное по задаваемым вопросам, размеру выборке и доступным странам.
Основная часть российской делегации на европейской конференции по народонаселению 2018 (все – выпускники МП «Демография» ВШЭ разных годов)
Постер автора на конференции о современных тенденциях и особенностях одиночества (беспартнёрства) европейцев
Второй год жизни, участие в международной конференции по народонаселению 2018 (по удивительно удачному стечению обстоятельств именно в этом году в Брюсселе), новая попытка подачи в фонд, в этот раз уже «А» без минуса, но всё равно отказ в финансировании. Обсуждения с коллегами открыли, что, оказывается, в условиях такой острой конкуренции для получения финансирования оценка должна быть «А+», работа в категории абсолютно лучших из лучших. Обескураживающе. В этот раз свободных средств у института уже нет. Но есть ещё один небольшой научный фонд, в который можно податься. Опять подача спустя несколько месяцев – и такой же результат.
Вырезка из отзыва комиссии на одну из заявок автора (заявка была на английском), 2018
Улица от университета до дома, 2018, фото автора
Апрель на некоторых улицах города, фото автора. Сакура, семейство сливовых. Дерево не очень морозоустойчивое, но для нашей климатической зоны можно найти свои аналоги - абрикосовые деревья, миндаль, багульник (рододендрон), вереск.
И, несмотря на всю эту сказку, на идеальные условия в доме и на работе (в институте ни обязательных пар, ни административного давления, 15 минут пешком от дома до офиса, стипендия на уровне средней зарплаты по стране), на отличную компанию дома и на работе – всё равно, постепенно накапливается тоска. Тоска по российской культуре, по живому русскому языку со всей его экспрессивностью и непереводимыми играми слов, по друзьям из России. Чувство, что жизнь идёт и подходит время семейных вопросов, для которых, всё-таки, слишком дорога родная культура. Вопреки сложной политике в России и гораздо меньшим доходам. Что человеку, всё-таки, нужен культурно близкий человек, прошедший через то же и чувствующий культуру так же и с «непереводимой игрой слов» на одной волне (хотя у разных людей по-разному, но у автора, например, так). Потому было чувство, что «сделано то, что должно» и в начале 2019 года автор вернулся в Россию даже с радостью. Было жалко прощаться с людьми, которые успели стать частью жизни, с жизнью словно в сказке или фильме, но было радостно возвращаться – даже в никуда, без работы, на новый белый лист жизни. Просто в Россию. После Бельгии – в уже отвыкши холодную, бедную, трудную, консервативную. Но любимую. И поменялась лично-семейная ситуация, и неожиданно появилась (после двух месяцев поисков, впрочем) замечательная работа в одной небольшой ИТ-компании. И даже мечта однажды вернуться обратно в Академгородок из Москвы, когда к этому станет больше возможностей.
Что же с академической карьерой, могут спросить читатели? Это вопрос, на взгляд автора, сложный. Академическая карьера в России даже в хорошем университете относительно работы в частной компании – это достаточно сильное давление со стороны министерства образования (которое продавливает и университет), низкая оплата за преподавание (для человека, мечтающего заниматься в основном преподаванием, нежели публикациями), необходимость совмещать несколько видов деятельности и достаточно большую нагрузку, чтобы получать достойный уровень оплаты труда. У кого-то (и у автора достаточно таких знакомых) это не вызывает сложности. Есть достаточно людей, которым это идёт без труда. Но у кого-то склад характера затрудняет жизнь в таком режиме. В то же время и западноевропейский опыт автора показал, что и там академическая карьера далека от идеала. Да, там нет аспирантов без стипендии и к вопросу размера стипендии там подходят достаточно щедро (а к вопросу зарплаты сотрудников и преподавателей – ещё щедрее, на позиции профессора годам к 40 можно достигнуть зарплаты небольшого российского бизнесмена). Но оборотная сторона этого – острейшая конкуренция. Можно просто никуда не попасть и потерять год на подачу (в России не поступить в аспирантуру гораздо труднее), можно в зависимости от университета не выиграть продление финансирования по итогам первых двух лет и начать с нуля, от получения PhD до начала преподавания собственных курсов – также не короткий путь (начать сразу преподавать своё, как в России, обычно нельзя), требующий накопить достаточное портфолио, чтобы выиграть конкурс для позицию преподавателя. Накопление портфолио – значит, нужно получить Postdoc’а (ещё два года после 4-х лет аспирантуры, без него «не солидно»), а в некоторых случаях бывает, что и второго, плюс багаж публикаций. По итогу – преподавателями собственных курсов обычно становятся к 40 годам, до того же сменив несколько городов и университетов. И да – это захватывающая жизнь, полная мобильности и уникального увлекательного опыта (например, автор за своё время успел побывать на двухнедельной летней школе по статметодам в демографическом институте университета Барселоны, что также в кампусном университетском городке), и даже как правило с щедрым вознаграждением (не считая Восточную и Южную Европу) и с относительно умеренным контролем. Но это жизнь в постоянной нестабильности и переездах и потому тоже довольно плохо сочетаемая с созданием семьи, из-за чего ещё не так очевидно, где наукой заниматься легче. Некоторые люди, оказавшись в Европе и столкнувшись с необходимостью возвращаться, находят какую-то «обычную» работу, чтобы зацепиться и не возвращаться (есть целые агрегаторы работы для англоговорящих в ЕС), но для автора по уже обозначенным причинам, несмотря на возможности такое найти, это не было интересно.
А более интересно, всё же – жить в России, связывать свою жизнь с ней (в том числе вопреки). по работе делать то, что просто легко идёт, и приезжать в НГУ раз в год, читая лекции студентам любимой кафедры пусть и в очень сжатом «гостевом» формате, но стабильно каждый год, ради передачи хотя бы ключевых важных знаний и просто для души. И, может быть, когда-то получится читать больше. Дорогая же сердцу наука не забыта, к учёной степени автор ещё вернётся (и постепенно собирает материалы сам в свободное от работы время), но пока академическому интересу придётся уступить приоритетам семейного порядка и на некоторое время сдвинуться в категорию хобби и свободного времени.
При этом автору не хотелось бы отговаривать молодых читателей от академического пути – это очень стоящий путь, который способствует познанию мира и переосмыслению жизни, который позволяет осуществить мобильность и лишь усилиями собственной головы много посмотреть и узнать в мире (что иначе гораздо дороже и труднее), открывает новые возможности и который в любом случае оставит ценные строчки в резюме для потенциального работодателя даже если вы решите однажды свернуть с академического пути. Может быть, именно Вы тот человек, которому это легко дастся и кто без труда получит учёную степень престижного европейского университета. Это не так сложно – нужно просто не бояться попробовать. Я никогда не был трудоголиком, никогда не учил английский в специальных школах, а всегда просто делал, что могу, и во многих вещах подавался «на авось», просто думая «а вдруг смогу?» – и получалось. Так и раздвигаются границы.
Академгородок и Louvain-la-Neuve: итоговое сравнение
В заключение хотелось бы немного вернуться и подытожить о том, чем же отличается город Louvain-la-Neuve от нашего Академгородка и какие уроки, на взгляд автора, нам можно было бы извлечь для улучшения Академгородка - коли нынешняя обстановка с проектом "Академгородок 2.0" создаёт для развития Академгородка возможности нового поворота.
Стоит оговориться, что вопреки некоторой критике, встречающейся далее, автор настоящего текста в свои бакалаврские годы 4 года прожил в Академгородке (будучи сам с дальней северной окраины Новосибирска) и испытывает к Академгородку самые тёплые чувства как к самому дорогому населённому пункту в мире – но это, однако, не мешает после двух лет прожитых в схожем городе-эксперименте в Европе с некоторой критикой но-новому взглянуть на Академгородок.
Различия между городами:
Большая автономия и самоуправление. LLN является как фактически самостоятельным муниципалитетом (с собственным избираемым мэром и собственными некоторыми налогами), так и напрямую контролируется и управляется университетом, который координирует всю застройку в городе и позволяет ему согласовано и гармонично развиваться; движение, предпринимаемое в России – отъём собственности у СО РАН и лишение учёных возможностей влиять на развитие Городка – прямо противоположно по направлению;
Большая транспортная связность с близлежащим центром (Брюсселем). И Академгородок, и LLN имеют автобусный транспорт в "метрополию", но в LLN помимо этого напрямую в центр города заходит выделенная железнодорожная ветка, что позволяет гораздо более оперативное транспортное сообщение с центром. При этом, однако, в Академгородок также частично заходят железнодорожные пути (в Нижней зоне), однако они не используются для пассажирского сообщения и касаются только Нижней Зоны, автотранспорт же при въезде в Новосибирск часто имеет риск попасть в пробки, в то время как LLN имеет выходы к сразу двум шоссе;
Большая пешеходность и концентрированность. Хотя Академгородок по меркам Новосибирска и России можно охарактеризовать как достаточно пешеходную зону (и, что особенно редко, позволяющую полноценный проезд на велосипедах), жилые массивы в нём («Нижняя Зона» и «Верхняя Зона») достаточно разомкнуты, что препятствует пешеходному сообщению между ними. В LLN же, с другой стороны, значительно меньше лесные массивы в городе, из-за чего сам город гораздо более «бетонный», но при этом фактически весь город целиком находится в пешей доступности и ткань города гораздо более связанная, а лесные массивы находятся на окраине города;
Планировка академических зданий и жилых зданий. В Академгородке жилые и образовательно-научные\муниципальные строения разделены на отдельные зоны с большими пространствами между ними, что создаёт эстетику в кварталах научно-образовательных строений, но что оставляет совсем мало социальной жизни жилым зонам – в LLN же в основной части города все строения перемешаны, из-за чего социальная жизнь в городе ощущается более концентрированной и насыщенной (можно выразиться, что весь город «захвачен в тиски» студенческим кампусом), а меньшее расстояние между домами при этом способствует концентрации;
Помимо района ТЦ (ул. Ильича) в Академгородке трудно однозначно выявить «социально насыщенную» улицу, на которой соединялись бы заведения общепита (кафе, рестораны, бары) и досуга (кинотеатр), розничной торговли и открытое пространство, значительная часть заведений такого рода в Городке «распылены» по большой площади, в то время как в LLN, несмотря на меньший размер города, за счёт большей сжатости достигается создание существенно более «живых» и «кипящих жизнью» улиц;
Частная жилищная застройка, встроенная в городскую инфраструктуру. Которая является доминирующей в LLN и которая за исключением «профессорских» домов отсутствует как класс в Академгородке. Да, в Louvain-la-Neuve также есть малоэтажные многоквартирные дома (при этом обычно, как и все прочие дома, выстроенные впритык друг к другу), но они, насколько автор мог судить, составляют меньшую часть жилфонда города и ещё меньшую часть его площади. Основная часть жителей города живёт в выстроенных в улицы-линии частных домах, и именно частные индивидуальные дома, по мнению автора, вносят значительный вклад в привлекательность жизни в городе. Тот уровень жизни, который в Академгородке закладывался для ведущих учёных с наивысшими достижениями (что хотя и в целом для СССР было фактически и так уникальным явлением), в данном городе изначально планировался для основной массы его жителей. Да, на периферии Академгородка (формально – уже в Новосибирской области) раскинулись многочисленные кварталы индивидуальных домов, дач и различных обществ, но все эти участки совершенно отрезаны и недоступны от Академгородка пешком, плохо доступны даже на общественном транспорте (который зимой не ходит вообще), не имеют в пешей доступности даже базовой инфраструктуры (продуктовый магазин, детсад, школа), часто связаны дорогами в откровенно неудовлетворительном состоянии, из-за прилегающих земельных участков занимают огромную площадь и, что особенно драматично, формат застройки которых совершенно никак не упорядочен (за исключением отдельных редких и всё равно пешеходно недоступных территорий типа Горок Академпарка или ЖСК «Сигма»). Если жилую застройку советского периода можно охарактеризовать как чрезмерно стандартизованную, то новая жилая застройка новых СНТ и ЖСК Академгородка, на взгляд автора, может быть охарактеризована как противоположная крайность – с отсутствием или очень слабой координацией в части какого-либо единого стиля (в части СНТ отсутствует полностью, в части новых перспективных ЖСК о едином архитектурном стиле, на взгляд автора, можно говорить пока очень осторожно – но хотя бы появилась уже хоть какая-то упорядоченность и хотя бы первые попытки строить что-то хотя бы примерно в едином и условно современном стиле, хотя это всё ещё не имеет пешей доступности и инфраструктурно не обустроено).
Сравнение жилой застройки города Louvain-la-Neuve (Google Maps) и перспективного ЖСК «Сигма» Академгородка (Яндекс.Карты), одинаковые по площади квадраты 500*500 метров: обращают на себя внимание намного большая – за счёт соединённых в линии домов и небольших участков земли при них – плотность индивидуальной жилой застройки LLN, отсутствие обрывающихся «в никуда» улиц (которые здесь образованы «стенами» из самих домов, а в ЖСК с большой вероятностью, как и типично в российских СНТ, будут владельцами перегорожены друг от друга глухими стенами с человеческий рост, что в конечном счёте вновь породит проблему отсутствия у улиц какого-либо облика, проблему изолированности всех от всех по принципу «мой дом – моя крепость» и в итоге приведёт к отсутствию привлекательной для полноценного переселения городской ткани, таким образом, что в итоге улица станет представлять собой ещё один типичный для российских коттеджных посёлков автомобильный коридор из глухих стен, а не связанное друг с другом и привлекательное для пеших прогулок пространство из интересных домов, выстроенных лицом к улице и с единым современным обликом, как могло бы быть), закольцованность земельных участков в «колодцы» между домами и наличие пешеходных улиц между зелёными насаждениями.
Сравнение планировки и архитектурного стиля ЖСК «Сигма» и жилой застройки г. Louvain-la-Neuve. Источники – видео на Youtube с квадрокоптеров (1 и 2).
И у Академгородка, и у Louvain-la-Neuve имеется доступ к водоёму. Искусственное озеро LLN находится непосредственно в городской черте, минутной доступности и имеет поблизости лужайки для пикников, беговую дорожку по периметру, уличные тренажёры и некоторое количество жилых домов, изначально органично встроенных в планировку местности и использующих выход к водоёму. Обское водохранилище Академгородка выгодно отличается пляжем (который, по мнению и опыту наблюдений автора, с поправкой на длительность сезона сам по себе комфортнее и привлекательнее любого из пляжей российских столиц, большинства городских пляжей Италии и уж тем более пляжей Бельгии), который находится примерно в 30-минутной пешей доступности от Верхней Зоны Академгородка, для доступа к которому нужно поверху пересекать Бердское шоссе и на котором при всём его размахе кроме песка, беседок и редких летних палаток с напитками фактически больше ничего нет, таким образом, что одно из ценнейших преимуществ с точки зрения качества жизни и привлекательности среды фактически не связано с городской тканью Городка и не развито.
Вид на набережную озера со стороны города, 2018, фото из Google Maps, Freddy Moureau – видно концертный зал справа, строящийся гостиничный комплекс в центре и башню церкви слева. Подобные заведения в столь же малоэтажном исполнении (гостиницы, офисные и торговые центры, общественные пространства для прогулок и спорта, детские\молодёжные центры) на склоне Обского моря с живописным видом на морскую даль могли бы выступить связующими точками притяжения между набережной и Академгородком.
Вид на озеро со стороны города в ноябре, справа на возвышении видны ряды жилых домов, выходящих на озеро, но «спрятанных» за деревьями, 2017, фото из Google Maps, Coline Zitzmann. Подобные линии современных малоэтажных жилых домов можно было бы также «спрятать» на склоне вдоль набережной Обского моря, как это выполнено и здесь (дома также располагаются на склоне) – такая застройка как была бы развитием городской среды, так и привлекала бы жителей города и туристов эстетически.
«Набережная» озера в весенний период, фото из открытых источников. Видны возвышающиеся за счёт склона линии домов одни над другими.
Предложения по развитию Академгородка на основании опыта жизни в Louvain-la-Neuve
Сравнив эти два города, мы можем перейти к некоторым более конкретным пунктам изменений, которые, на взгляд автора, для развития Академгородка принципиально возможны (не противоречат законам физики и российским законам) и при должной политической воле/организации соответствующих сторон могли бы быть реализованы, приведя к значительному рывку в развитии Академгородка, повышении его привлекательности и благополучия:
Повышение автономности Академгородка от Новосибирска с перспективным выделением в самостоятельное образование. Это также полностью соответствует самостоятельному положению других наиболее динамично развивающихся российских наукоградов: Сколково, Иннополису, Жуковскому, Дубне и другим, при том, что Академгородок обладает существенно большей концентрацией научных кадров. В истории Академгородка уже имеется прецедент с законопроектом «о статусе академгородков», и то, что первая попытка этого законопроекта не удалась, не означает, что в будущем его не получится принять снова, может быть, с какими-то коррекциями. Однозначно, однако, можно утверждать то, что если Академгородок не получит самоуправления, и если его развитие не будет строго координироваться учёными, то на выстраивание подобной его бельгийскому «побратиму» гармоничной и целостной городской среды с реинвестициями собственно заработанных средств обратно в науку и развитие можно не рассчитывать – при сохранении текущих отношений между Академгородком и Городом вероятно банальное размывание зарабатываемых Академгородком средств в бюджетах миллионного города и области и размывание человеческого капитала в самом Академгородке, оставшемся без реинвестиций и без чёткой координации своего развития учёными и собственными жителями. Но в силах самих людей это изменить и отстоять своё право управлять самими собой: мы знаем, что, когда достаточно большая доля наших граждан чем-то сильно недовольна, власть (особенно на уровне регионов) способна принять это во внимание и есть достаточно прецедентов успешной защиты жителями своих интересов. Наша жизнь, прежде всего, в наших собственных руках. Развитие без свободы невозможно, и это понимала ещё советская власть, когда создавала Академгородок и заложила ему свободы, невиданные для того времени для всей остальной страны.
Повышение транспортной доступности Академгородка. Городку также нужна собственная полноценная железнодорожная ветка, он продолжает расти и уже сейчас категорически вырос из транспортной инфраструктуры – пробки на Бердском шоссе уже просто неприлично упоминать. И они будут усиливаться, потому что Академгородок – это наиболее миграционно притягательное место в Новосибирске, его численность населения растёт быстрее таковой Новосибирска в целом. Даже будучи ограничен в развитии административной юрисдикцией, он продолжает стягивать в себя лучший в Новосибирске и всей Сибири человеческий капитал, наиболее образованный, с наибольшим уровнем благосостояния, соответствующе голосующий на выборах, он продолжает развиваться динамичнее любого другого населённого пункта в Сибири - даже будучи скованным почти не растущим жилым фондом. Даже так привлечение населения Академгородком уже достигло точки перегруза и паралича Бердского шоссе - что же говорить про дальнейшее развитие и рост благосостояния, когда ещё больше людей смогут позволить себе личные автомобили. При этом решение вопроса - частично выделенные железнодорожные пути - в Академгородке уже есть, они доходят практически до Технопарка, их можно вновь задействовать, а свободных участков земли достаточно, чтобы ничего не сносить, продлить пути и полностью связать весь Академгородок железнодорожным сообщением, как автор предлагает далее на схеме. Единственным вопросом останется лишь закупить столь же бесшумные электрички, как в Бельгии (либо же, что намного дешевле, и как местами делается в Москве, отгородить пути шумозащитными экранами).
БОльшая связность между зданиями Академгородка в целом. Академгородок, отражая в этом типичный советский подход к строительству городов, имеет очень большие пространства между домами. Прекрасно, что они «зелёные», но после бельгийского города становится понятно, что не прекрасно, когда от одного места до другого приходится долго идти через однотипные пустыри, в то время как в соответствующем европейском городе (который не исторический, как большинство прочих, а даже на десятилетие моложе Академгородка) идёшь гораздо меньше и по гораздо более разнообразной и насыщенной заведениями местности. И когда возвращаешься, то понимаешь, как много в социальной жизни город теряет от нехватки таких пространств. Что за те же 15 минут ходьбы в случайно выбранном месте Академгородка пройдёшь мимо в несколько раз меньшего количества разнообразных досуговых мест и точек притяжения, чем в LLN с его сетью улиц, капиллярами расходящихся из главных «артерий-тоннелей» с плотными потоками людей. Здесь решения могут быть различны: можно создать дополнительные концентрированные культурно-досуговые пространства аналогичного формата, взяв за «артерию», скажем, наиболее похожую в этом плане улицу Ильича и постепенно и осторожно насыщая дополнительными пространствами и точками притяжения расходящиеся от неё улицы (как автор далее предлагает на схеме); можно постепенно насыщать культурно-досуговыми пространствами другие, более пустующие улицы, и создавая в них локальные «узлы» досуга. Важным здесь выступает необходимость создания в Академгородке более целостной ткани городского пространства, где по мере пути от одного места города к другому хотя бы по главным «артериям» города человек не перестаёт быть в «тоннеле» окружающих его по сторонам непосредственно рядом интересных в плане времяпрепровождения мест. Такие улицы также довольно дефицитны и в Новосибирске, но их легче найти в российских городах с дореволюционными центрами, где помимо общеизвестного «Арбата» в Москве это и центральные улицы Ярославля, Самары и Саратова, это исторические центры Екатеринбурга и Нижнего Новгорода. При этом пример города Louvain-la-Neuve показывает, что чтобы иметь свой «Арбат», городу вовсе необязательно быть старинным, и такое решение может быть органично и современно построено и в наше время.
Сравнение насыщенности городской среды LLN и Академгородка: оба снимка (Google Maps) сделаны в одинаковом масштабе и представляют собой квадрат местности 500*500 метров, оба кадра сделаны так, чтобы охватить главные здания университета, торговый центр, наиболее оживлённую улицу, близлежащие жилые дома и массив зелёных насаждений. Сравнение показывает пример того, насколько более насыщена и разнообразна городская среда города Louvain-la-Neuve за счёт того, что децентрализованы и при этом более компактно упакованы не только городские учреждения (больницы, школы, театр и кинотеатр, концертный зал – присутствуют на снимке) но также здания различных факультетов (в НГУ собранные в одном большом многоэтажном комплексе и двух меньших, но также имеющих по нескольку этажей), общежития (также более малоэтажные и перемешанные с городом), жилые дома (то же население за счёт частных домов разбросано по большей площади, но при этом дома компактно пристроены друг к другу), магазины, а также как при этом в самом центре две главных параллельных пешеходных улицы-«артерии» соединяют два крупных общественных пространства («Place de l’Universite» - «университетская площадь», и «Grand Place de Louvain-la-Neuve» - «великая городская площадь»), которые при этом не простаивают как пустыри, а часто используются для различных мероприятий общественной жизни.
Аналогичное сравнение квадратов 250*250 метров в наиболее оживлённых местах городов с наиболее популярными улицами-«артериями». Можно заметить, что на правом снимке жилая застройка и «обратная» сторона торгового центра фактически никак не участвуют в городском пространстве и никак не используются, создавая дополнительный объём пространства, которое должны на своём пути пересекать жители из других частей города, но при этом не создавая чего-либо, что жители могли бы здесь посетить. В то время как на левом снимке пространство используется более интенсивно, оно значительно больше насыщено местами, которые можно посетить (при том ещё, что огромный торговый центр (вход в который виден в правом верхнем углу) находится на восточной окраине и большая часть магазинов и так вынесена из города в него). И хотя город жертвует в угоду доступности и насыщенности интересными местами зелёными насаждениями, которые не так объёмны, как в Академгородке, к плюсам данного решения можно отнести то, что лесные массивы в нём не образуют «глухие» массы леса, через которые никто не ходит, а обычно встроены так, чтобы идти параллельно дорогам и паркам, создавая насыщенные зелёные участки (и некоторую «иллюзию» леса, если смотреть изнутри) локально там, где ходят или находятся люди, но экономя драгоценное для пешеходного города пространство в остальном.
Изохронная карта Верхней зоны Академгородка и Louvain-la-Neuve (построено автором). Синяя линия - радиус пешей доступности в 10 минут от точки (в Академгородке взят Дом Учёных, в Louvain-la-Neuve - университетская площадь перед главным корпусом), оранжевая - в 15 минут, зелёная - в 20 минут.
Как можно заметить, в Louvain-la-Neuve в зону 20 минутной пешей доступности (синяя зона из конца в конец) концентрированно попадает всё ядро города, почти всё множество административных, учебных и научных строений, все детсады и школы и почти все торговые и развлекательные заведения города. Окраины же представлены только парками и “спальными” кварталами из россыпей жилых домов, которых в центре города весьма мало.
В Академгородке же, в свою очередь, сложно однозначно выделить ядро - да, есть условно “центральная” с точки зрения городской жизни ул. Ильича, однако в остальном центральная зона пешей доступности, которая могла бы быть ядром города, фактически не заполнена - значительную часть составляют леса, большую часть занимают почти не вовлечённые (в части заведений на первом этаже, мест досуга и работы) в городскую жизнь жилые строения - в то время как значительная часть актуальных и востребованных точек притяжения для жителей - институты, пляж, выход на Ж/Д-ветку (которая в LLN заходит под землёй в самый центр города), огромная часть школ, детсадов и фактически половина Академгородка (микрорайон “Щ”) вовсе пешеходно недоступны или требуют значительного времени. Тот же Технопарк, который предполагает быть ещё одной точкой притяжения, вовсе не включён ни в пешеходное ядро Верхней зоны (в котором всё ещё много пустот и, как раз, не хватает мест притяжения), ни в таковое “Щ” (в котором свой культурно-досуговый центр просто отсутствует), будучи размещён, к сожалению, максимально изолировано и неудачно с точки зрения развития насыщенной городской среды, и потому совершенно теряя тот потенциал встраивания в живую социально-культурную ткань города и привлечения к ней внимания. Автор, безусловно, не призывает вырубать и застраивать лес (скорее выделять какие-то точки и зоны притяжения и прицельно развивать их, стараясь не распылять силы и средства по всему - весьма территориально большому и разреженному - Академгородку), однако пространственная разреженность социально-культурно-досуговой жизни в Академгородке в противовес радикальной сконцентрированности таковой в Louvain-la-Neuve, на взгляд автора, как ощутимо ослабляет привлекательность Городка как для новых потенциальных жителей, так и лишает текущих жителей той насыщенности культурно-досуговой жизни, которая у них могла бы быть, будь даже имеющиеся культурно-досуговые и рабочие точки притяжения стянуты в одну пешеходную зону, а жилые дома, напротив, вынесены вокруг неё по периметру.
Больший акцент на упорядоченной индивидуальной жилой застройке и бОльшая индивидуализация застройки в целом с учётом сохранения общего стиля города. Рассмотренный здесь Louvain-la-Neuve, как и советские города и Академгородок, является городом, построенным по плану. Но в отличие от радикально стандартизованных городов б. СССР, здесь, несмотря на чёткий единый стиль, всё же допущена значительная вариация в жилой застройке и проведена массовая индивидуальная жилая застройка в рамках единого стиля города. И это, на взгляд автора, именно то, чего остро не хватает Академгородку и что значительно повысило бы его привлекательность. Городку исключительно необходимо:
Больше разнообразных зданий в рамках собственного единого архитектурного стиля Академгородка (и это также могло бы быть и ответом на предыдущий пункт), и особенно больше таких зданий в тех зонах, где отсутствуют точки притяжения и где застройка особенно стандартизована;
Новые кварталы индивидуальных жилых домов с непосредственной инфраструктурной интеграцией в Академгородок. В 15-20 минутной шаговой доступности от остального Академгородка, с собственной базовой инфраструктурой (школа, детский сад, культурно-досуговая зона), круглогодично встроенные в сеть общественного транспорта и соединённые с остальным Городком в том числе и велодорожками, построенные в едином стиле и при этом подобно LLN выстроенные линейно с экономией пространства и подобно LLN образующие собой архитектурные ансамбли. Такого рода кварталы (в идеале координируемые руководством Академгородка\СО РАН) позволили бы одновременно реализовать и возможность индивидуального жилья с небольшим собственным участком, и при этом относительно «традиционных» дачных участков привели бы к значительной экономии пространства и без «пустырей» между домами, и без давлеющей отгороженности и перегороженности улиц глухими стенами (дома впритык друг к другу и со стороны улицы сами выполняют роль сплошной стены, создающей улице облик, в то время как с обратной стороны позволяют владельцам иметь небольшой земельный участок, укрытый от взглядов с улицы закольцованностью домов), с возможностью обеспечить единство стиля и сохранение «зелёного» облика улиц, а также доступность инфраструктуры за счёт существенно большей плотности расселения по сравнению с СНТ. Преимуществом этого для города было бы также и то, что одну и ту же площадь земли застройщик смог бы реализовать по заметно большей цене, чем участки в СНТ с их куда меньшей плотностью расселения – что актуально с учётом того, что спрос на немногочисленные условно «индивидуальные» дома советской застройки в Академгородке приводит к очень высоким рыночным ценам, которые в данном случае были бы значительно ниже и могли бы составить конкуренцию квартирам, обладая при этом значительно большим комфортом. В целом, автору за его жизнь и опыт посещения более чем 30 европейских городов субъективно не доводилось видеть более эффективно используемой и гармонично организованной городской среды, чем в Louvain-la-Neuve. И для создания такой новой, насыщенной жизнью и гармоничной среды в Академгородке, ведь, всё ещё есть территория – огромные примыкающие к Академгородку пространства с восточной стороны, между городком и «россыпями» СНТ. Это совершенно мало используемая и малопосещаемая территория в непосредственной близости, на которой есть все условия для встраивания в ткань Академгородка новой застройки «европейского» типа.
Пример типичного жилого квартала в Louvain-la-Neuve, в котором жил автор, карты Google Maps. Видны линии из выстроенных в едином стиле (но различающихся) частных домов, внутренние земельные участки между домами, школа и магазин поблизости, а также, несмотря на плотную застройку, достаточно большое количество зелёных насаждений, из которых также оставлены пешеходные улочки для прогулок.
Вид на «колодцы» из домов более крупным планом. Со стороны улицы дома образуют линии из единообразных, но варьирующихся по дизайну домов, в то время как между ними действуют замкнутые или разомкнутые «колодцы» земельных участков. Стоит напомнить, что вся земля здесь принадлежит университету и лишь сдаётся жителям в аренду, жители же в праве сами строить и перестраивать дома, но в рамках строгого набора правил, регулирующих высотность, используемые материалы, угол крыш и некоторые другие элементы архитектуры. Карты Google Maps.
Использование водоёма. Отдельно хотелось бы внести некоторые предложения по более активному включению побережной территории «Обского моря» в социально-культурную жизнь Академгородка и в его городскую ткань. Полноценный пляж и само «Обское море» в пешеходной доступности - удивительные по своей уникальности преимущества Академгородка, которыми не обладает ни один другой научный город России и которые в таком размахе не встречаются даже и в научных городах Европы (из тех, о которых известно автору). И при этом потенциал данных преимуществ для повышения привлекательности Академгородка всё ещё затронут совершенно минимально и фактически не раскрыт. На первый взгляд, для людей, которые привыкли жить в Академгородке, может показаться, что ничего менять здесь не нужно: пляж есть, до него в принципе можно дойти, от него открывается прекрасный вид, на нём есть какое-то минимальное обустройство. Так казалось и автору до того, как он побывал в других местах и увидел, «как бывает». И после наблюдения за тем, как включены в городскую ткань побережные зоны в некоторых также небольших европейских городах (как Louvain-la-Neuve, так и многие «обычные» небольшие города, например, Гаага, бельгийский пляжный городок Остенде, итальянские Палермо и Салерно) – впрочем, как и в некоторых российских (невероятно благоустроенная набережная Самары и очень оригинальная набережная в Белгороде), становится понятно, что в сравнительной перспективе прибрежная зона Академгородка, обладая колоссальным потенциалом, не используется совсем и вообще. Даже больше – она изолирована от самого Городка расстоянием, неудобным переходом через шоссе и железнодорожными путями. Вдоль моря в Академгородке нельзя прогуливаться с коляской, невозможно кататься на велосипеде, очень сложно и затруднительно добираться пожилым людям и инвалидам. Но это, однако, не значит, что положение дел здесь нельзя изменить. Как показывает пример города Louvain-la-Neuve, целый город можно выстроить поверх автомобильного и железнодорожного движения, заведя то в подземные тоннели. Если это смогли сделать там, то разве не можем мы завести Бердское шоссе в том его участке, где оно разрывает дорогу до пляжа (а также примыкающую автомобильную часть Морского проспекта), также под землю, проведя от Академгородка до пляжа непрерывное городское пространство с обустроенным пешеходным променадом (действительно Морским и действительно проспектом), плавно перетекающее в благоустроенную набережную? Разве не можем мы, так же, как сделали там, завести железнодорожные пути между Академгородком и пляжной зоной хотя бы на некотором участке в подземный тоннель? Разве не можем мы, так же как сделали в Louvain-la-Neuve, обустроить прибрежную зону аккуратно спрятанными в лесах, но обладающими роскошным видом на далёкую водную гладь Обского моря, малоэтажными домами современной архитектуры (среди которых, помимо частных домов и культурно-досуговых заведений могли бы быть также и здания Университета или СО РАН, или, например, школы), а также спортивными тренажёрами и велодорожками. При всём потенциале вида, который открывается с пляжа, сейчас на нём до сих пор нет даже базовых дорожек для прогулок, пробежек или велосипедных поездок (не говоря о том, что велосипед по имеющемуся пути до пляжа просто не дотащить), на нём до сих пор нет сколько-нибудь постоянных культурно-досуговых заведений – и которые даже просто не могут появиться, потому что уже изолированность пляжа от городской среды просто препятствует тому, чтобы люди из Городка на него настолько активно наведывались. Можно творчески архитектурно обыграть и перепады высот – примеры города Louvain-la-Neuve и бесчисленного множества европейских городов является тому подтверждением. Да и, собственно, как можно ожидать, что этот участок ткани городского пространства Академгородка будет развиваться, когда «развитие» Городка определяется людьми, в лучшем случае, живущими за 25 км от этого места, а в худшем случае – за тысячи?
Вид на городское озеро и окружающую его застройку с неба, февраль 2009, источник; малоэтажная и скрытая растительностью застройка по периметру озера – лишь один из примеров того, что можно было бы реализовать в побережной зоне Обского моря, также с сохранением пляжа и зелёной полосы, но с гармоничным встраиванием городской среды в побережье водоёма с непосредственно прямым и лёгким доступом населения ко всем благам места.
Благоустройство пляжа в небольшом и относительно малоизвестном бельгийском городе Остенде, автор не сделал собственных фотографий, в силу чего фото из внешнего источника; как и у пляжа Академгородка, в данном случае имеется длинная пляжная коса, но при этом вдоль пляжа очень удобно кататься на велосипедах, действует прокат коллективных велосипедов вплоть до 6 человек, в доступности город и различные сервисы и магазины, а до самого пляжа можно доехать на трамвае (как и у нас, если объединить Академгородок Ж/Д-кольцом). Вода Северного моря местными считается холодной и плохо подходящей для купания, но в действительности по температуре и купальному сезону почти не отличается от таковой Обского моря (разве что не опускается ниже +6 зимой, но летом поднимается до такой же температуры, как у нас, и так же подходит для купания примерно месяц). На взгляд автора, набережная Остенде - один из наиболее удачных примеров развития собственно набережной как части города с пляжем и холодным морем.
Набережная в г. Белгород – удачный пример совмещения благоустройства с зелёными насаждениями. Более скромно в масштабах скромного российского города, но также пример того, что и в небогатых российских городах такое может быть успешно реализовано. Источник.
В то же время представляется, что если бы законопроект об академгородках был принят хотя бы в каком-то виде и\или если бы Академгородок как-то иначе мог оставлять себе хотя бы какую-то часть того, что зарабатывает, если бы он сам вместе со своим научным сообществом мог определять свою судьбу, то развитие этой и других территорий в лучших практиках развитых стран, примеры некоторых из которых здесь приводятся, совершенно не звучало бы как фантастика, а могло бы за самые короткие годы стать реальностью для всего порядка стотысячного населения Академгородка. При этом плодами же этого развития точно так же бы могли пользоваться и жители Новосибирска, имея обустроенную по качеству жизни наиболее развитых стран мира городскую среду не за тысячи км на запад, не за границей, а на расстоянии автобусного маршрута – и что также бы позволило Академгородку перехватывать и оставлять у себя бОльшую часть миграционного потока из Сибири на запад, тормозить отток населения из Сибири и взращивать новые высококвалифицированные рабочие места.
Хотя Академгородок уже обладает одним из наиболее высоких уровней комфорта городской среды в России, в нём сохраняются все возможности и огромный потенциал к тому, чтобы ещё на порядки увеличить этот уровень, для чего нужна лишь экономическая и муниципальная свобода – примеры же того, что и как делать, уже есть.
А целостная схема того, что было упомянуто и что для развития Городка можно было бы реализовать на практике при наличии самоуправления по образцу LLN и заинтересованных в этом сторон, представлена ниже:
Обобщённая схема предложений автора по развитию Академгородка (кликабельно):
Заштрихованный круг представляет собой зону
непосредственной пешей доступности «ядра» Академгородка, которую предлагается –
прежде всего, в рамках выделенных «коридоров» (не нарушая основные лесные
массивы) – сконцентрировано насытить различными точками притяжения (места
досуга и культуры, прогулок и развлечений, также собрав и общественные учреждения
и создав малоэтажные офисные пространства), при этом также продлив ткань города
в сторону водохранилища и выстроив новое целостное городское пространство от
благоустроенной набережной Обского моря до ул. Ильича с нетронутым лесным
массивом внутри.
Также
на схеме отмечены области новой возможной жилой застройки «таунхаусного» типа
по примеру LLN и
предложено развитие имеющейся железнодорожной ветки для связывания воедино
городской ткани всего нынешнего и будущего Академгородка с подключением к ней и
уже существующих посёлков индивидуальных жилых домов и образованием новых
Ж/Д-платформ (в том числе – заменой нынешней платформы «Обское море» на две
новых непосредственно встроенных в ткань города).
Некоторые дополнительные фото Louvain-la Neuve:
Одна из по-прежнему действующих в городе ферм, единственная с участком для выпаса животных, 2017, фото автора
Характерный пример местных родителей, доставляющих маленьких детей в специальных вело-прицепах, декабрь 2017, фото автора
Примеры «наиболее многоквартирных» домов в городе, одни из немногих в своём роде (первый этаж домов на оживлённых улицах почти никогда не используется под жильё – в данном доме с этой стороны, например, в нём находится поликлиника), декабрь 2016, фото автора
Если дорога проходит не со стороны дома, а со стороны участка, то почти все дома в данном случае огорожены «живой изгородью», непосредственно «каменных» стен автор за весь свой период проживания там так и не увидел, фото автора, декабрь 2016
Некоторые дома могут быть многоквартирными, но при этом содержать в себе крайне небольшое количество квартир в 3-4 этажа, декабрь 2016, фото автора
В то же время застройка индивидуальных домов может ограниченно варьироваться по стилю, несмотря на общую соединённость домов, декабрь 2016, фото автора
В то время, как одни дома имеют парковки между домами (фото автора), другие …
могут иметь небольшие коллективные парковки вдоль улицы, декабрь 2016, фото автора (в данном случае у одного из владельцев на парковке хранятся дрова, что в этом городе является одним из главных источников обогрева, наряду с индивидуальными газовыми котлами – и при этом переход на дрова как на значительно более экологичный даже по отношению к газу вид обогрева активно поощряется властями (хотя не только в Бельгии – и в Северной Европе в целом) – многие другие жители могут хранить дрова во внутридомовых гаражах или прямо в домах, так что довольно нередкой является картина, когда на крыше дома установлены солнечные панели (субсидированные по государственной программе), а в самом доме обогрев осуществляется через камин (а на ночь при этом, чаще всего какое-либо отопление выключается вовсе даже зимой, что автору оказалось большой неожиданностью – при этом для этого в домах стандартно установлены работающие по времени газовые радиаторы, которые обогревают помещения (комнаты, до которых не доходит обогрев камином) днём (или на какое время установил владелец), но выключаются на ночь).
Некоторые улицы выделены насаждениями деревьев, декабрь 2016, фото автора.
Некоторые лекционные аудитории могут быть утоплены под землю (на фото один из учебных корпусов со входом в поточные аудитории снизу и «обычными» аудиториями сверху), декабрь 2016, фото автора
В городе достаточно активно и разнообразно применяются граффити, декабрь 2016, фото автора
Главная автобусная остановка с выездами из пролегающего под центром города тоннелем для автомобилей, декабрь 2016, фото автора; видно, как платформа города находится выше по уровню, чем парковки и тоннели
Ещё один пример малоэтажного многоквартирного дома (может являться общежитием), декабрь 2016, фото автора
Пример одного из общежитий в городе, все комнаты в общежитиях для студентов всех курсов являются строго индивидуальными, декабрь 2016, фото автора
Улицы, образуемые учебными корпусами различных факультетов (в данном случае корпус поточных аудиторий ESPO - факультета экономических, социальных и политических наук), декабрь 2016, фото автора
Университетская библиотека, декабрь 2016, фото автора
Начальная школа\детский сад, декабрь 2016, фото автора
Отделённость некоторых частных домов от улиц линиями вечнозелёных насаждений, декабрь 2016, фото автора
Некоторые улицы города в апреле, 2017, фото автора
В некоторых однотипных домах владельцам принадлежат «секции», включающие в себя все три этажа и в некоторых случаях гараж (иногда без такового с парковкой на улице), апрель 2017, фото автора
Уличная сторона административного корпуса университета и вид на проходящую в здании на первом этаже торговую галерею (выходит другой стороной к железнодорожной платформе), январь 2019, фото автора
